Часто у меня в голове возникают мысли о том, как исправить жизни других людей.
Я смотрю и вижу, где эти люди сломаны и в какую сторону им нужно двигаться, чтобы достичь выздоровления.
Это может быть человек на улице. Какая-нибудь бабушка, женщина, даже ребенок, кто угодно. Я смотрю в их лица, морщинистые, отяжеленные жизнью, еще не утратившие свет и чувствую, что есть, существуют в мире слова, которые могут разжечь этот свет так ярко, как звезды горят в самую темную летнюю ночь.
Я знаю эти слова, знаю последовательность, с которой их нужно произносить, но я никогда их не скажу.
И причины этого очень просты - я не имею никакого права вмешиваться в ход жизни других людей. Вовсе не потому не имею, что я недостоин, хоть это и так, но потому, что эти люди имеют право на то, чтобы дойти до всего самостоятельно, или умереть так ничего и не поняв.
Был бы я доволен, если бы ко мне тогда, несколько лет назад, подошел кто-то и сбив меня с ног прямым ударом кулака в лицо, начал пинать ногами до тех пор, пока изо рта моего не полилась кровавая пена и я не закричал извинения. «Прости, - кричу я, - прости, я больше так не буду»
- Чего ты не будешь? У кого ты просишь прощения? - спрашивает он, продолжая бить меня носком сапога по ребрам.
- Я не буду больше плохим человеком, который не любит себя и не любит других.
- А каким ты будешь, дружище? - нога, занесенная для удара, останавливается вместе со знаком вопроса на полпути.
- Я буду хорошим, я буду внимательным, я буду таким, как в книжке Дейла Карнеги, с друзьями, любить всех буду и хвалить.
Изо рта моего на подбородок брызжут красные слюни, пока я говорю, из глаз текут слезы, мне больно, мне плохо.
- То то же, мать твою, - говорит этот учитель жизни, - через месяц я проверю, усвоил ли ты собственный урок, ублюдок.
Я смотрю и вижу, где эти люди сломаны и в какую сторону им нужно двигаться, чтобы достичь выздоровления.
Это может быть человек на улице. Какая-нибудь бабушка, женщина, даже ребенок, кто угодно. Я смотрю в их лица, морщинистые, отяжеленные жизнью, еще не утратившие свет и чувствую, что есть, существуют в мире слова, которые могут разжечь этот свет так ярко, как звезды горят в самую темную летнюю ночь.
Я знаю эти слова, знаю последовательность, с которой их нужно произносить, но я никогда их не скажу.
И причины этого очень просты - я не имею никакого права вмешиваться в ход жизни других людей. Вовсе не потому не имею, что я недостоин, хоть это и так, но потому, что эти люди имеют право на то, чтобы дойти до всего самостоятельно, или умереть так ничего и не поняв.
Был бы я доволен, если бы ко мне тогда, несколько лет назад, подошел кто-то и сбив меня с ног прямым ударом кулака в лицо, начал пинать ногами до тех пор, пока изо рта моего не полилась кровавая пена и я не закричал извинения. «Прости, - кричу я, - прости, я больше так не буду»
- Чего ты не будешь? У кого ты просишь прощения? - спрашивает он, продолжая бить меня носком сапога по ребрам.
- Я не буду больше плохим человеком, который не любит себя и не любит других.
- А каким ты будешь, дружище? - нога, занесенная для удара, останавливается вместе со знаком вопроса на полпути.
- Я буду хорошим, я буду внимательным, я буду таким, как в книжке Дейла Карнеги, с друзьями, любить всех буду и хвалить.
Изо рта моего на подбородок брызжут красные слюни, пока я говорю, из глаз текут слезы, мне больно, мне плохо.
- То то же, мать твою, - говорит этот учитель жизни, - через месяц я проверю, усвоил ли ты собственный урок, ублюдок.
-
-
25.08.2014 в 23:34Для кого-то, безусловно, лучше самостоятельно найти выход и решить свои проблемы.
Но ситуации бывают разные, разные судьбы, разные исходные возможности. Жизненные обстоятельство могут настолько загнать в угол, что внутренних ресурсов для их преодоления уже просто не остается.
И тут простое слово, обычная поддержка могут вытащить и заставить хоть что-то делать.
Если бы пол года назад мне так не помогли, я не знаю, что со мной сейчас было бы.
-
-
26.08.2014 в 10:41