Еще странно, что людям кажется, несмотря на то, что они несут сплошным потоком ничего не значащую бессмыслицу, что сказанные, или написанные ими слова, стоят того, чтобы тратить на них время. Я вижу себя диким необузданным мизантропом, что-то вроде бешеной собаки с бородой пены на морде. Я хочу выразить свою злобу и ненависть и для этого у меня есть, как и у собаки, только одно единственное средство - брехня. Я выражаю и говорю. Гнев вытекает из меня, как молоко из надтреснутого глиняного сосуда. Медленно я перестаю быть злым и становлюсь пустым, таким же пустым, как обычно.
Что-то мелькает на горизонте, ненадежное, обманчивое, заставляющее испытывать надежду и не дающее мне сказать самому себе, что пора расслабиться и прекратить борьбу. Да и ради чего эта борьба с собственной человечностью? Кто сказал, что она принесет мне хоть что-то кроме беспокойства? Никто мне этого не говорил. Я просто сам, нарочно. взял и заставил себя мучаться, заставил себя не видеть в себе человека, а видеть одно сплошное бесчестие. Как будто я где-то услышал и воспринял слишком серьезно, что такое отношение к себе и к миру, хоть и кажется на первый взгляд чем-то неестественным, но по прошествии времени даст плоды в виде бесконечного покоя, рожденного пониманием каких-то истин. И я пока не знаю, каких именно. Как будто вся моя жизнь, наполненная бессмыслицей и бесцельными страданиями - это преддверие чего-то волшебного, преддверие вознаграждения. Но скорее всего, и это почти наверняка, я просто нашел оправдание тому оцепеняющему страху, который живет во мне после того, как я потерял что-то важное, фундаментальное, что-то, что поддерживало меня до этого. Теперь, несколько лет уже не находя ничего взамен, я решил, что заменой может стать эта пустота. Я обустроил ее по своему разумению, обставил ветхой мебелью и попытался устроиться поудобнее, насколько это возможно в таком неуютном месте, продуваемом со всех сторон промозглыми ветрами.